Петр цетинский чудотворец святитель митрополит. Святитель Петр Цетиньский Чудотворец, митрополит и владыка Черногории (Петр I Петрович-Негош). на русском языке

ЖИТИЕ СВЯТОГО ОТЦА НАШЕГО ПЕТРА ПЕРВОГО, МИТРОПОЛИТА ЦЕТИНЬСКОГО, ЧУДОТВОРЦА.

Всемогущий Бог, Отец и Сын и Дух Святый, дает каждому народу пророков, апостолов и святых людей, которые руководят им на пути спасения, выводят из темноты неверия и зла к свету Веры и Богопознания, даруя ему надежду вечной жизни в любви Божией и Духе Святом.

Так в древние времена засиял светильник Сербской Церкви, возженный блаженными отцами нашими Симеоном и Саввой, которые насадили свой народ, подобно древу масличному, в духовном раю Христовом, стали ангелами-хранителями его, благовестниками покаяния и хранения души народной от всякого греха.; предупреждая, чтобы не стал народ дикой маслиной и бесплодной смоковницей, чтобы хранил веру и благочестие, угрожая грозным определением Самого Господа: "приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься" (Откр. 2, 5). И в последние времена, когда все более охлаждается и боголюбие во многих сердцах, когда праведный Господь все чаще посещает народ Свой и наказывает по грехам его, предавая тело его, как тело Иова многострадального, в руки неприятеля, в эти тяжелые времена Милостивый Бог послал народу Своему еще одного чудного апостола и пророка, мученика и пустынника, святого Петра 1, Цетиньского чудотворца, нового просветителя, во истину твердое основание Сербской Церкви.

Год рождения этого крестоносного святителя, нового Моисея, законодателя и миротворца, точно не известен. Вероятнее всего он родился в сентябре месяце 1748 лета Господня, в местечке, называемом Негуши, от благочестивых родителей Марко Дамианова (Петровича) и Марии (урожденной Мартинович). Его дед, Дамиан, был родным братом известного митрополита Черногорского Даниила.

Тодашний митрополит Скендерийский и Черногорский Савва, прозрев в десятилетнем отроке Богомудрого пастыря стада Христова и народного вождя, избрал Петра своим наследником среди четырех сыновей племянника Марка. Подозвав его к себе, он сказал ему: "Благодать Всевышнего да почивает на тебе для пользы и служения своему народу. С этого момента вместе со мною и народ наш возлагает на тебя надежду. Да поможет тебе Преблагий Господь быть крином, украшающим Черногорию, и светом, ее просвещающим!"

После этого молодой избранник и будущий чудотворец Цетиньский пришел в Цетиньский монастырь учиться. Будучи наделен особыми дарами Божьими и трудолюбием, Петр преуспевал в постижении наук под наставничеством смиренного владыки Саввы и его учителя - монаха Даниила. В 12-летнем возрасте он был пострижен в ангельский лик с именем Петр (его мирское имя осталось нам неизвестно), а в 17 лет рукоположен в сан иеродиакона.

В то время владыка Савва имел своим помощником митрополита Василия, весьма одаренного и способного мужа, который в 1765 г. отправлялся в единоверную и единородную Россию ради народных и церковных нужд и взял с собой и молодого иеродиакона Петра для дальнейшего его образования. Но его обучение в России продолжалось недолго: 10 марта 1766 г. в Петербурге упокоился митрополит Василий, что заставило иеродиакона Петра возвратиться в Черногорию. С тех пор он пребывал с митрополитом Саввой, который рукоположил его в иеромонахи, а вскоре возвел в сан архимандрита. Живя в монастырях Станевичи и Цетиньском рядом со скромным владыкой, молодой архимандрит возрастал духовно, непрестанно трудясь над своим всесторонним образованием. Как некогда сильная и энергичная личность митрополита Василия вдохновляла его смелостью и решительностью, так теперь неискушенный в мирских делах скромный митрополит Савва и тихая монастырская жизнь наполняли его юную душу небесной росой молитвенности, смирения и поста. С детства ум его был направлен и утвержден в целомудрии, которое стало корнем его будущего дерзновения пред Богом и людьми, источником его Богоносной мудрости.

Однажды возгоревшись, искра Богопознания, жажда приоткрыть тайну творения мира Всемогущим Творцом, под крылом Которого и он возрастал, все более разгоралась в душе молодого монаха. Все занимало эту чистую и непорочную душу, с юных лет принесенную в дар небесноземному Девственнику Богочеловеку Христу. Его интересовало одновременно богословие и естественные науки, история и география; он изучал языки и собирал "медоносные" духовные книги.

Воспитанный с детства в суровой действительности, он рано познал тайную природу зла, которое извне и изнутри мешает человеку, разрушает организм народа. Будучи просвещен откровением Господним, он рано понял, что победить зло можно только огненной ревностью пророка и простотой голубя. Он видел занесенный над головой своего православного отечества острый агарянский меч, подобный мечу фараона над головой избранного народа еврейского. От Богомудрых очей его не мог скрыться и другой, еще более опасный, внутренний враг: племенная вражда, кровная месть, многие пороки, осквернявшие народную душу, бедность, грабежи и убийства. Народ горевал о своей неволе, как когда-то пророк Иеремия: "Мы сделались сиротами без отца, матери наши - как вдовы. Нас погонят в шею, мы работаем и не имеем отдыха. Отцы наши грешили; их уже нет, а мы несем наказание за беззаконие их" (Плач. 5, 2-7).

Советы смиренного владыки Саввы и миротворческие усилия вождей народных не в состоянии были победить вражду и разобщенность братьев, усилившихся после смерти решительного митрополита Василия и усугубляемых агарянскими подкупами. В это смутное время появился в Черногории царь-самозванец Шчепан Малый, который выдавал себя перед измученным и разобщенным народом за Божьего посланника и миротворца, русского царя Петра III. Простодушный народ, уставший от зла и несогласия, искренно принял (и до сегодняшнего дня?) эту загадочную личность за своего избавителя. Царь-самозванец, обращаясь к народу, заявлял, что в Черногорию он послан свыше. "Слушайте черногорцы, голос Господа Бога и славу святого Иерусалима, - говорил он. - Не по собственному желанию пришел я сюда, но послан Господом Богом, Чей голос слышал: встань, иди, трудись и Я помогу тебе".

Турки, заметив, что его появление принесло беспокойство в балканский край, искали малейшего повода, чтобы убить его. При дворах европейских королей много рассуждали о нем, а он, заполучив доверие большинства народа, просил и требовал от него жить в мире со всеми, примирял ссорившихся, изгонял воров и убийц. Шчепан Малый, усилив светскую власть губернатора из дома Радоничей, понизил тем самым авторитет епископской династии Петровичей, вокруг которой долгое время объединялись черногорские племена. Этот лже-царь, несмотря на свое самозванство, любил Православие и был полезен народу. После убийства загадочного самозванца в 1773 г. слугами, подкупленными турками, в народе вновь разгорелись грубости и страсти, а семена раздора стали приносить страшные плоды."

В это тяжелое время молодой архмандрит Петр был еще никем неизвестным и непризнанным, но не было никого другого в Черногории, кто бы установил в стране мир и согласие между вождями и народом. Видя несвободу и опасности, обступившие народ, благородный Петр, переполненный любовью к братьям своим, с помощью Божией решил усмирить разгоревшиеся злые стихии, грозившие уничтожить словесное стадо Христово. Получив благословение престарелого митрополита Саввы, он отправляется в 1777 г. в Россию просить помощи у единоверных русских братьев, ища в русском самодержце сильного защитника своему малому и бедному народу черногорскому. Однако его путешествие оказалось тщетным. Русская царица Екатерина 11 отказала в приеме черногорцам, так что архимандрит Петр и сопровождавшие его были вынуждены оставить Петербург и вернуться домой. Точно так же и сильная Австрийская империя, куда по возвращении из России обратился архимандрит Петр, осталась глухой к просьбам о помощи.

В 1781 году, после упокоения столетнего митрополита Саввы, встал вопрос о выборе его наследника. Несмотря на то, что большинство было за молодого архимандрита Петра, тем не менее на кафедру был избран помощник митрополита Саввы, его племянник, Арсений Пламенец, которого народ не любил. Промыслом Божиим было суждено молодому Петру, подобно золоту, очиститься в горниле испытания, чтобы в свое время ярче просиять всем, кто жаждет мира и покоя Божия.

После смерти в 1784 году митрополита Арсения Пламенца взоры всех устремились на молодого архимандрита Петра. Против своей воли, понуждаемый народным доверием и любовью, подкрепленный поддержкой губернатора Радонича, отправляется будущий святитель в Вену для получения разрешения венского Двора на рукоположение его в архиереи одним из православных епископов, живших тогда в Австрийской империи. Рекомендованный от имени вождей, губернатора и всего черногорского народа как боголюбивый и благонравный пастырь, он получает разрешение Двора на хиротонию Карловацким митрополитом Моисеем Путником. Однако по дороге из Вены в Сремские Карловцы случилось одно искушение, или "Божие посещение", как называл это происшествие сам святитель Петр: он упал из повозки и сломал правую руку. Лукавый враг рода человеческого как-будто хотел воспрепятствовать тому, чтобы десница св. Петра преподавала людям мир, согласие и благословение. Но эти временные препятствия оказались тщетны. По истечении шести месяцев Господь вернул здоровье святому, и 13 октября 1784 года в соборном храме в Сремских Карловцах он был торжественно хиротонисан тремя епископами в митрополита Черногорского, Скендерийского и Приморского.

В своем первом архипастырском послании владыка Петр назвал себя "недостойным слугой и рабом Иисуса Христа", выражая радость по поводу принятия им архиерейского сана, а вместе с тем и торжество своей паствы, которая соизволила, да будет он выбран, хоть против его воли, архипастырем. Он уверял, что постарается не разочаровать свою паству и оправдает возлагаемые на него надежды. "Пришедши грустным и печальным, - говорил он, - я, приняв рукоположение и увидев благоустройство церквей Божиих, возвращаюсь полным радости". Возвращаясь к той жизни, которая предопределена была ему судьбой, святитель Петр обещал, что будет неустанно проповедывать слово Божие и побуждать свой народ к совершению всех, заповеданных Господом, добродетелей. В конце своей речи он просил митрополита Моисея и архиереев, его рукополагавших, любви и молитвенной памяти, обещая со своей стороны: " И я вместе с моей паствой, которая хотя и далеко отсюда и стеснена бедами, до конца жизни буду трудиться и пребывать с вами в истинном союзе веры, любви и надежды".

Новый митрополит Черногорский Петр, по свидетельству одного из современников, был человеком высокого роста, голубоглазый, с совершенными чертами лица. Блестящие волосы и длинная борода подчеркивали достоинство его сана, а манерой обходиться с людьми он походил на подлинного дворянина. Получив от митрополита Моисея Путника грамоту о рукоположении, в которой говорилось, что он посвящен в архиерейский сан по желанию черногорского народа и его представителей, новый архиерей Христов отправляется вновь "по народным делам" через Вену в Россию. Сначала он отправился к своему другу Зоричу в местечко Шкловчо, а затем, не застав его, едет дальше - в Петербург. Еще из Вены он написал князю Потемкину письмо с просьбой принять его Екатериной 11. Потемкин был тем самым князем, который однажды уже отпустил его без помощи. И в этот раз, по своей дерзости, зависти или наветам злых людей, Потемкин распорядился насильно выдворить блаженного из Петрограда через три дня после его прибытия. "Этот князь, - замечал позже с сожалением святой Петр как будто сознательно всеми силами старался угасить любовь к православному черногорскому народу в сердцах многих уважаемых людей в России. Несмотря на протесты св. Петра, полиция насильно усадила его в экипаж, приказав гнать лошадей без отдыха день и ночь через Полоцк и Полочин вплоть до самой границы. Его обвиняли в том, что якобы он не архиерей, а обманщик, ибо В то время как владыка терпел унижения, прося помощи своему народу, стучась в двери к глухим, Скадарский визирь Махмуд-паша Бушалтия, олицетворение злого духа, опустошал родную землю св. Петра, а его паству прибивал страданиями к Голгофскому кресту. Безбожный паша заковывал народ в железо, рассекал на части, наполняя скадарскую тюрьму осужденными, - и все ради того, чтобы устрашить. Наученный сатанинской силой, он намеренно ссорил одних, других подкупал, чтобы легче покорить, огнем и мечом поработить Черногорию. Наконец Махмуд-паша с 18 000 воинов, большинство из которых были католики-албанцы, отправился покорять и убивать храбрых защитников Черногории, силы которых не могли одолеть столь грозного противника. Он многих убил или взял в плен, а земли Цетиньского монастыря сжег. На воротах святой обители жестокий тиран повесил монаха с тем, чтобы запугать тамошних жителей. Осквернив Цетиньскую святыню, паша спустился через Негуши до Паштровичей, которые полностью разорил и опустошил. Те из жителей, которые не погибли тогда от злого меча и не попали в плен, умирали от голода, болезней, а с наступлением зимы и от холода. В то время умерло около 700 человек, в том числе женщины и дети. Многие, чтобы как-то выжить, обитали в пещерах и жалких лачугах, сооруженных на скорую руку, питались древесной корой, вареными корнями и травой.

Таким было «утешение и приветствие», которыми встретила Черногория молодого владыку Петра, вернувшегося домой к пепелищу и разорению. Вместо помощи и надежды, он принес своей несчастной пастве злобу и унижение «сильных мира сего». Как пророк Иеремия на развалинах Иерусалима, владыка проливал горькие слезы, видя разорение своей страны. Сотни отчаявшихся людей спустились из пещер на встречу с ним у пепелища разоренного Цетиньского монастыря. Глаза всех были обращены к нему с надеждой, а владыка лишь молился Богу, единому прибежищу.и защитнику. Поцеловав обгоревший порог монастырский, митрополит Петр благословил народ и достал из своей дорожной сумки все, что принес: несколько сухарей, которые тут же раздал детям. Потом созвал предводителей народных на совет. Единственно, что привез он из Европы своему исстрадавшемуся народу - это мешок картофеля, полученный им в Триесте для посадки в Черногории. Как отмечал Вук Караджич, это благословенное растение, до того времени неизвестное в тех краях, многих спасло от голодной смерти.

Самой тяжелой язвой, мучившей народ, была кровная месть и междоусобная вражда. Поводы для кровопролития и убийства были самые незначительные: мелкие обиды, кража скота, острое обидное слово. Уже этого было достаточно, чтобы закипела кровь, чтобы начал действовать закон Ламеха: «Убил мужа в язву мне и отрока в рану мне» (Быт. 4, 23). Так начиналась круговая кровная месть между братьями, семьями, селами и племенами - голова за голову, кровь за кровь. Из-за каждого куста могло придти отмщение за неудовлетворенную обиду и неоплаченную голову. Матери прятали своих сыновей, только еще начинающих ходить, так как на прицеле была каждая мужская голова, так что даже пахари возделывали землю с оружием на плечах. Были и такие, которые убегали от кровной мести, скрываясь в Турции, некоторые даже, губя свою душу, принимали ислам.

Совсем еще недавно посвященный святитель, зная, что в междоусобице корень всех бед народных, начал свое пастырское служение с призыва к взаимному прощению, согласию и терпению. После восстановления соженного Цетиньского монастыря, владыка ходил из одной области Черногории в другую, от одного племени к другому, входя в каждый дом, умолял, упрашивал, советовал и даже угрожал проклятием, лишь бы только примирить людей, искоренить многолетнюю ненависть, исцелить души, отравленные демонскими раздорами, силою любви Христовой объединить разобщенный народ. Он часто посещал то одно, то другое братство или племя, договариваясь о примирении. Если ему не уданалось с первого раза добиться согласия, он продолжал свои усилия до тех пор, пока не водворялся мир. К одним владыка приходил сам, другим передавал от себя крест как знак Божьего и своего присутствия, третьим писал письма и послания. Нередко бывали случаи, когда ему приходилось вставать между враждующими людьми с воздетыми крестообразно руками для того, чтобы остановить кровопролитие, которое вот-вот могло произойти или уже началось. Всесильным и всемогущим именем Бога Вседержителя и святого Иоанна Предтечи заклинал тогда владыка ссорившихся братьев, и если это не помогало - проклинал.

Никто не в состоянии перечислить все труды и добрые дела этого нового пророка и апостола, мученика и подвижника. Он воистину положил душу свою за други своя, по слову Господню (Ср. Ин. 15, 13). Вместе апостолом он говорил каждый день: «Ко изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся» (2 Кор. 11, 29). И еще: «для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор. 9, 22).

Особенно святитель заботился о сиротах. В его посланиях мы читаем о том, как он защищал от нападений гайдуков одного бедняка Петра Попадича, который кормил не только вою семью, но и сирот своего брата. Сам святитель Петр писал, что всегда защищал сирот, старых и немощных не только в Черногории, так и за ее пределами. А если требовалось кого-то примирить, он не жалел ни труда, ни времени. Вот один из примеров этому. Четырнадцать раз в течение одного года ходил он в Риечскую область, чтобы помирить Цеклинян с Добрынянами. «Опять же, - добавляет святой Петр, - когда подумаю о той любви, которую в молодости имел к Риечской области, забыл бы все вложенные труды и снова бы начал трудам и мукам предаваться, только бы знать, что труды мои хоть немного зла сократят или остановят. И ни о чем более так не сожалею, как о том, что Риечксая область сама себя под заклятие поставила и учинила начало зла, перед Богом отвечать придется за свое клятвопреступление и плохой пример, который другим показала». Цеклинянам и Люботинянам святитель говорил: «Вспомните, о, цекляне, что Люботиняне вам братья, а вы - Люботинянам, как их зло не принесет вам ничего хорошего, так и ваше - Люботинянам».

Так говорил он и учил этому и всех людей, все племена и братства, прося даже туркам не делать зла, потому что мы все имеем одних прародителей - Адама и Еву, и все мы дети одного Отца. Владыка говорил людям, чтобы жили, насколько это от них зависит, в мире и согласии между собой. Ложную святость изобличал, а клевету отгонял как богопротивное зло. Когда кто-то, оклеветал девушку по имени Обрадовиче из Каменога, чтобы опорочить ее и разрушить ее счастливую жизнь, святитель писал клеветникам, что они творят богомерзкие вещи, так как осуждают ближнего, и требовал от них: «пусть прекратятся подобные разговоры». Он много трудился, чтобы искоренить в народе кражи, грабежи и любой произвол, не щадя, как говорил сам, ни жизни, ни того, что имел, постоянно терпя великие трудности ради общенародного согласия и всеобщего блага.

Не благодарность тех, кому владыка творил добро, а чувство исполненного долга было единственным утешением и наградой для этого «истинного сына Отечества». Когда святой Петр узнавал, что там, где раньше бушевала ненависть и лилась кровь, ныне водворились согласие и мир, он сердечно благодарил Бога, как будто лично он получил неоценимое благо, молитвенно взывал к Нему, прося о братском согласии, мире и послушании среди народа, о вечном добре и благополучии. Такие случаи он всегда приводил в пример другим. Так он часто вспоминал Джуру Томова из Нижнего Дола и благословлял его земные останки. В одной ссоре Джуру был ранен другим черногорцем. Его рана была настолько тяжелой, что он был близок к смерти. Это могло бы стать поводом для бесконечной кровной мести. Между тем, когда к нему в дом пришли люди и спросили его: «Умираешь ли от раны?» - Джура ответил: «Не умираю от раны, но умираю от болезни, клянусь смертным одром». С этими словами мирно отошел ко Господу этот великодушный человек, прекратив заколдованный круг кровной мести, и тем самым заслужил благословение от Господа и Его святителя.

Если в народе объявлялся какой-нибудь непокорный и упорствовал во зле и непослушании, святой Петр оставлял его под страшным проклятием: «Да поразит его сила Божия и не будет у него счастья, успеха, а дом его останется пуст». Или еще более страшными словами: «Кто не слушает меня, великий Бог пусть напустит на его дом тяжкую болезнь и проклятие, и пусть ему всегда снится, что в его пищу капает кровь, которую он пролил».

У него не было других сил и другого оружия, чтобы направить к послушанию, кроме Бога и собственных слез, молитвы, совета, клятвы и заклятия. Однажды он писал австрийским властям в Которе и Задре по поводу их жалоб на черногорцев следующее: «У вашей власти есть тюрьмы, кандалы, военная сила, полицейские и другая необходимая сила, но и со всем этим вы не можете злых и непослушных людей устрашить и привести к порядку, несмотря на то, что они не живут как черногорцы, разбросанные по горам на расстоянии двух дней пути, но близко, по городам... А у меня нет ничего от вашей силы и ничего мне народ не дает. Я, не имея кроме пера и языка ничего, не могу никого силой принудить к послушанию». Не потому святитель никого не принуждал силой, что не имел темниц и оков, но хранил евангельскую свободу вверенных ему людей, зная, что только то и есть истинно доброе, когда оно сделано добровольно.

Насколько митрополит Петр трудился над тем, чтобы вывести народ на путь согласия и любви, настолько же, даже в первую очередь, заботился он о священниках и монахах, поучая их, наставляя самим жить по Закону Божию и подавать пример другим. Тех из них, кто жили со страхом Божиим и были послушны, он благословлял, а тех, кто преступал евангельские заповеди, обличал, а при необходимости и отлучал, как больную часть, от здорового тела Церкви.

Как второй Иоанн Креститель, он обличил одного богохульника, священника Гавриила, который за взятку при живом муже повенчал с другим дочь Мата Марковича, а Биелича обвенчал с его родной снохой. Попа Гавриила святитель отлучил от Церкви, а христианам под угрозой проклятия запретил приглашать его для совершения какого-либо церковного обряда. Об этом случае он писал Циклинянам: «венчать сноху с деверем, все равно что венчать с родной сестрой, потому что сноха, жена родного брата, как родная сестра.

Почему святой Иоанн Креститель был обезглавлен проклятым царем Иродом, если не за то, что запрещал брать в жены жену родного брата Филиппа? Трижды голова Иоанна закапывалась в землю и каждый раз поднималась и каждый раз все то же говорила: «Не пристало тебе, беззаконный Ирод, взять жену брата твоего Филиппа!» Вот и вы подумайте, - напоминал им святой Петр, - какое беззаконие, какой страшный и никогда непростительный грех - взять сноху в жены!»

Святитель обличал и ложного святого Аввакума, который смущал народ. Он напоминал христианам, чтобы береглись от лжи и обещаний этого самозванца-монаха, чтобы не были легковерными и безумными. Еще один пример - Стефан Вучетич, которого сам митрополит Петр возвел в сан архимандрита, а тот, вознесшись на крыльях собственного высокоумия, стал сеять смуту в народным, сделался неблагодарным клятвопреступником. Святитель лишил его священнического сана, оповестив весь народ, чтобы все уклонялись от расстриги Вучетича как от злонравного смутьяна, который думает только о том, как ложью добыть себе земное благополучие.

Если среди людей священнического и монашеского чина случались распри, владыка как добрый пастырь советовал им уклоняться этого зла, говоря им: «монах против попа, поп против монаха - стыдно и слышать подобное». От монашествующих он требовал, чтобы не скитались, а жили в своих монастырях, так как хорошо знал, что частые перемещения с места на место - источник всяких бед для монаха.

Много трудился благоразумный муж, чтобы искоренить в народе всякое суеверие и привить ему здоровую веру, воспитывая его в подлинной набожности и христианских добродетелях. Как против страшной слепоты и безумия, боролся он против суеверия. Светом Христовым желал святитель изгнать из народа страх перед колдунами, вампирами,и злыми духами, которые помрачали народную душу, убивали в ней настоящее благочестие и страх Божий - единственный источник спасения и мудрости.

Митрополит Петр требовал от пастырей Церкви, чтобы они всегда, в каждом своем деле взирали бы на него, как он - на Христа, и чтобы через них свет евангельский и мир Божий поселялись в человеческих сердцах. «Я, - писал преподобный отец попу Марку Лековичу, а через него и всему священству, - трудился и тружусь, чтобы не проливалась кровь христианская, и вы, как священники, должны делать то же самое». Если какой-то христианин совершал зло и был упрям в своем непослушании, святитель, под угрозой лишения сана, требовал от священников не совершать над ним никаких церковных обрядов, старался, как древние отцы, строгостью исцелять духовные недуги вверенного ему народа.

В то время в народе укоренился еще один дурной обычай. Когда отмечали «красну славу», многие люди отмечали этот праздник по целой неделе, как будто бы празднование состоит не в молитвенном чествовании Бога и Его угодников, а в чрезмерном угощении и развязном поведении. Случалось при этом и так, что гости съедали все подчистую, оставляя после себя сирот бедными, детей голодными, а дома пустыми. Видя такое недоброе дело, святой Петр вышел однажды к черногорцам с крестом, вознес руки к небу и громко воскликнул: «Слушайте меня, черногорцы, и пусть слышит меня Бог и эти горы: кто отныне будет праздновать «красну славу» также как и раньше, дай Бог, чтобы с кровью своей праздновал!» Эта торжественная и страшная молитва святого Петра настолько подействовала на всех черногорцев, что с тех пор, как явное чудо, прекратился этот дурной обычай.

Дивный миротворец Цетиньский желал, чтобы все люди жили в мире, все черногорцы и брджане - весь вверенный ему народ. Он умолял их и заклинал Богом Вседержителем, чтобы остерегались войн и ссор и жили в мире со всеми. Но когда требовалось душу свою положить за ближнего своего при защите родного очага, веры и народа православного от нашествия агарян и прочих завоевателей, тогда святитель сам шел впереди своего народа, как когда- то Моисей и Иисус Навин, поражая неприятелей десницей Всевышнего. Так, когда агаряне (в 1787 году) объявили войну России, бывшей в союзе с Австрией, христианские союзники возлагали большие надежды на помощь черногорцев, больших почитателей свободы.

Владыка Петр, переполненный сострадательной любовью ко всем униженным и угнетенным христианам, помогал в этой борьбе христианским союзникам. Однако, когда пришло время заключать мир между сильными империями (в 1791 году), о святителе Петре и его народе никто не вспомнил. Их оставили на произвол агарян. В безбожный и вероломный скадарский визирь Махмуд-паша Бушалтия, который был в ссоре с султаном, постоянно искал повод снова покорить и унизить черногорский народ, собранный под благословенным покровом святого владыки.

Митрополит Петр, не терпя никакого насилия, упрашивал надменного тирана оставить сирых в покое, не проливать христианской крови. «А если нет, - писал паше святитель, - слава Богу и за это: от твоей силы и напасти с помощью Божией защищаться будем до последнего». Видя, что тиран не отступает от своего мерзкого плана, святой Петр трудился день и ночь, только бы объединить всех черногорцев против общего неприятеля. И труд его не остался бесполезным. На сходе вождей в Цетинье 1 мая 1796 года единогласно было принято решение, так называемая Стега, в котором предводители народа поклялись защищать свой родной очаг, «пролить кровь свою за православную веру». Они поклялись помогать друг другу, а предателям вынесли суровый приговор: «пусть он и род его будет в вечном позоре и бесчестии», ибо он явится предателем «веры и закона», «хулителем имени Божьего», «врагом всего народа».

Перед сражением с турками Петр обратился к народу с призывом: «пусть каждый верный сын Отечества с оружием в руках будет встанет на защиту православной веры и драгоценной свободы, будет готов дать отпор сыну Магометову, учинившему вероломство.

Когда кровожадный Бушалтия с превосходящим по силе войском двинулся против владыки Петра и его христолюбивого народа, святитель Цетиньский, собрав своих героев, двинулся с ними в начале июля 1796 года в село Слатине в Белопавличах. Отслужив Литургию в святом храме, он причастил свое войско, как когда-то великомученик Лазарь в церкви Самодреже на Косове, и воодушевил их своей речью, говоря: «Я умолял неприятеля не проливать невинную кровь, но он не хочет. Его войско большое, но жалкое и несчастное, потому что не в силе Бог, а в правде. Вы защищаете свою веру, свой очаг, свое лицо перед всем миром! Вы, дорогие сыновья, - свободный народ, и нет для вас другой награды за вашу святую борьбу, как драгоценная свобода. Знайте, что для истинного героя единственная награда - защищать свободу своего дорогого отечества. Кто сражается с иной целью, то не благородный герой, а наемный раб, чье мужество не имеет цены и достоинства. После этого святитель благословил воинов, окропил святой водой и перепоручил их и себя Всемилостивому Богу, Который все видит и праведно всем руководит. Святой Петр был твердо уверен, что Бог призрит на правое дело его, и Господь не оставил в этом уповании. Несмотря на то, что агаряне в три раза превосходили по силе христианское войско, Бог даровал победу черногорцам, как когда-то Израилю против Амалика. Это случилось в местечке, называемом Мартиничи, 11 июля 1796 года. Сам Бушалтия был ранен в бою, а оставшееся немногочисленное турецкое войско в великом страхе бежало в Подгорицу. Место битвы было залито кровью и завалено телами убитых агарян, много трофеев и оружия было взято черногорцами. Как свидетельствовал потом сам святитель: «Эта победа - была чудом, дарованным Самим Господом Богом, которому приносим славу и хваление».

Но не вразумился суетный и мстительный Махмуд-паша явному знамению Божию, в безумии своем он поспешил отомстить и уже в сентябре того же 1796 года снов напал на Черногорию. Владыка Петр и на этот раз вышел навстречу туркам со своими героями, еще более храбрыми после первой, Богом дарованной, победы. Своих воинов святой напутствовал такими словами: «Устремимся на неприятеля нашей веры, нашего дорогого имени сербского и нашей драгоценной свободы. Будьте едины как никогда и совершите то, что достойно вашего имени». Призвав на помощь Бога и благословив войско, владыка вместе с воинами выступил против неприятеля. В окрестностях Круси, что в Лешанской области, разгорелся страшный бой с турками. Кровопролитие продолжалось с 8 утра до темной ночи 22 сентября 1796 г. Агарянское войско было наголову разбито, его вождь Махмуд-паша погиб от меча, получив таким образом награду по делам своим. Он был обезглавлен храбрым черногорцем Богданом Вуковым из Залаза, дотоле никому неизвестным, который поразил кичливость и наглость турецкого тирана, как некогда царь Давид посрамил Голиафа.

После этой, дарованной Богом, победы маленькая Черногория положила начало новому периоду своей истории, присоединив к своей территории Белоплавиче и Пипер, утвердив свое государственное единство молитвами и подвигами святителя Петра. Народ на деле убедился в том, что десница Всевышнего хранит Цетиньского святителя, и поэтому с каждым днем его все более и более уважали и прибегали к нему за помощью и советом. Весь христианский мир радовался и удивлялся славе, мудрости и храбрости Цетиньского владыки и геройству его народа. А те, кто еще оставался под агарянским игом, смотрели на святителя Петра и его храброе воинство как на последнюю надежду в спасении.

Заботясь о православном народе и за пределами Цетиньской области, митрополит Петр после падения в 1797 году Венецианской республики отправляется в приморские поселения Браиче, Поборе, Майне и в город Будву, желая взять под свое покровительство веками угнетаемый латинской ересью православный народ этого края, с надеждой дать своему бедному народу выход к морю. Однако решением «сильных мира сего», для которых ничего не значат скорбь и страдания простых людей, этот край был передан во владение Австрийской империи. Святитель Петр в этих приморских краях имел только духовную власть. Когда же место австрийского губернатора Рукавины заступил новый военный начальник, генерал Бради, он стал предпринимать все усилия для того, чтобы отобрать у митрополита Петра и эту власть и назначить здесь другого владыку. Он потребовал передать на нужды военных православный храм в Майне. Владыка, не желая поругания святыни, воспротивился этому требованию и созвал народный Сход, на котором все его участники заявили, что не допустят поругания святыни, и не дадут превратить храм в военную казарму до тех пор, пока хотя бы один из них будет жив. Святыня была спасена, но скорби и страдания православных в этих краях не прекратились.

Владыка был в добрых отношениях с русским царем Павлом I, который оказывал ему свою помощь и даже наградил его орденом св. Александра Невского. Следующий же царь, император Александр I, относился к Черногории весьма прохладно. В это время Черногория находилась в постоянных военных столкновениях с Австрией и была вынуждена вступить в контакт с французами. Это дало повод некоторым, несмотря на верность Черногории православной России, оклеветать святителя Петра при русском дворе.

Чтобы разобраться в сложившейся ситуации, царь Александр I послал тогда в Черногорию графа Ивелича и давнишнего посланника владыки Петра при русском дворе архимандрита Стефана Вучетича, который восстал против своего доброго попечителя с намерением самому занять владычный престол. В планы этой «двойки» входило «открыть» черногорцам их «домашних врагов», имея в виду самого владыку Петра и его секретаря Долчию. В письме, составленном Синодом Русской Церкви, святителя Петра обвиняли в небрежности и лени, а некоторые из тогдашних русских архиереев утверждали, что владыка совершил смертный грех, заложив церковное имущество у одного торговца для спасения черногорцев от голода. Владыке ставили в вину, что он оставил свой народ без закона, редко посещает свою паству, что в Черногории монастыри опустели, детей при крещении не помазывают Св. Миром, а церковные книги, присланные из России, не читаются вообще. К этому добавляли, что такие упущения несут большую опасность для христианской веры в Черногории и Брдах, и называли святого Петра учителем зла и разврата.

Синод требовал от него либо оправдаться перед судом, либо покаяться И вызывал его для этого в Россию. В случае неприбытия его на суд Синод грозил отлучить владыку от Церкви и созвать православный черногорский и брдский народ на выборы более достойного пастыря.

Услышав об этих обвинениях, черногорские вожди и весь народ взяли под защиту своего архиерея. Они не приняли царских посланников, которые, прибыв в Боку, уже стали настраивать людей против св. Петра, намереваясь обманным путем отправить владыку в Петербург, а затем, осудив, сослать в Сибирь на вечное заточение. Защищая своего архипастыря, вожди народа собрали 1 мая 1804 года Скупщину, где составили письмо и отправили его русскому царю. В этом письме говорилось: «Наш архиерей не заслужил того, чтобы с ним в его же доме кто-нибудь поступал так несправедливо и тиранично, поэтому, пока мы живы, никакая человеческая сила не в состоянии учинить ему что-либо подобное и неприятное. Наш митрополит никогда не был под властью русского Синода. Он только пользовался моральным покровительством Вашего императорского величества, и до сих пор никто не защищает нас. Теперь же, вместо ожидаемой сильной защиты, мы начинаем терпеть сильное гонение». Вожди просили царя, чтобы направил в Черногорию более совестливого представителя, урожденного русского, который бы сам воочию убедился в необоснованности всех обвинений против святителя Петра. Чуть позже Скупщина отправила свой ответ и на письмо русского Синода, выражая в нем свое отношение в владыке такими словами: «Мы счастливы, что нашей страной управляет такой человек, как владыка Петр I Петрович. Его обвинили по ложному доносу, а он, между прочим, освободил свой народ от неприятелей, что известно всему миру». В письме также было сказано: «Святые отцы обвиняют нашего владыку в лености и думают, что он имеет те же возможности, какие имеете и вы в России, разъезжая в позолоченных каретах и имея время для упражнения в Святом Служении. Этого нет у нас: наш владыка обходит свою паству пешком по бездорожью с кровавым потом». Так народ черногорский встал на защиту своего возлюбленного пастыря.

Вскоре после этого отношения с единоверной и единокровной Россией улучшились, благодаря приезду в Боку нового русского представителя Маузерского. Однако нечистый заговор против владыки не прошел без жертв: пострадал секретарь владыки, аббат Долчия. Уроженец Герцеговины, католический монах, он, тем не менее, был очень предан святителю Петру. Несмотря на все заступничество владыки, старавшегося спасти невиновного, его обвинили в том, что он французский подданный и предатель, и осудили на смерть через повешение. Немного позже приговор был изменен на пожизненное заключение, и вскоре в тюрьме Долчия умер.

В то время Далмацией овладели войска Наполеона. По мирному договору, заключенному в Тильзите, надлежало передать Австрии и Боку. Защищая свою землю, святитель Петр со своими войсками геройски боролся против французов в союзе с русскими и побеждал сильного Наполеона. Эта борьба продолжалась до тех пор, пока грозный завоеватель не был побежден союзниками и сослан на остров св. Елены. Несколько раз митрополиту Петру приходилось встречаться с французскими комендантами маршалами Мармоном Готье и Бертраном, которые дивились достоинству владыки, его рассудительности, твердости характера и силе духа. Много страданий пришлось претерпеть православным в Боке. По предложению вышеупомянутого Мармона, в 1808 году французы лишили владыку духовной власти в Боке, поставив на его место некоего Бенедикта Кралевича. Однако народ продолжал тайно обращаться к св. Петру. Сам Кралевич признавался, что почти все православные, а особенно священники остались преданы своему архипастырю.

Когда, наконец англичане и черногорцы отвоевали Боку у французов, она была передана под управление владыке Петру. На Скупщине в Доброти в 1813 году было провозглашено даже объединение Боки и Черногории, однако вскоре, к великому огорчению св. Петра, Бока, решением «сильных мира сего», вновь была передана Австрии.

Святитель Петр, мечтавший о создании единого «славяно-сербского царства», весьма радовался, когда узнал о восстании сербских православных невольников во главе с Карагеоргием, и наладил с ним постоянный контакт. Когда же он услышал о смерти героя, он со слезами на глазах писал о стыде и поругании, которые придется понести всей сербской нации из-за его убийства.

Он говорил, что это страшное злодейство нанесло «неисцелимую рану» не только нынешнему, но и будущим поколениям, всем честным и добромыслящим людям сербского народа. Горячо надеясь на освобождение от агарянского ига всех порабощенных православных христиан, он с воодушевлением оповещал свой народ о восстании единоверных братьев греков и благодарил Господа за то, что «христианское войско с успехом продвигается вперед и с каждым днем все более увеличивается и приумножается численно. Благодаря помощи владыки, в 1820 году от турецкого ига были освобождены и присоединены к Черногории Морачи и Ровци, с прекрасным монастырем Морача, владением Неманичей.

Защищая свой народ от врагов, окружавших со всех сторон, много заботился св. Петр и о внутреннем порядке Богом вверенного ему народа. Он открыл народную канцелярию, в которой разбирались административные и судебные дела. При нем не было никакого принудительного органа управления. Неизвестно, чтобы при нем выносился кому-нибудь смертный приговор. «Нет у меня, - писал владыка в одном письме, - ни кнута, ни кола, чтобы кого-то принуждать, кроме собственного языка и пера, и то только тогда, когда меня слушают". Зная, между прочим, что без закона и общего порядка нельзя избежать анархии и безвластия, от которых происходит много зла и много проливается братской крови, святитель Петр настоял на том, чтобы было принято "писаное правило" - закон, которому все были бы подвластны. До сих пор народ жил без законов, руководствуясь лишь своими вековыми обычаями и порядками.

Первый свод законов, принятый Скупщиной вождей, был назван "Стега" и состоял из шести пунктов. Он был принят "во имя Пресвятой, Единосущной и Единославимой, Вечнопокланяемой и Нераздельной в трех Ипостасях Животворящей Троицы, Отца и Сына и Святого Духа". Призывая в помощь себе Пресвятое имя Господа Бога Вседержителя, вожди народа, племя племени, одна область другой, давали честное и "уважительное" слово, что не будут предавать и обманывать друг друга, они заявляли, будут с оружием в руках защищать святые храмы и монастыри, свои дома, жен и детей с помощью Всесильного, в Троице славимого Бога, а предателей предавать проклятию. Этот свод законов стал подготовительным этапом для создания так называемого "Законника Святого Петра", первая часть которого была принята 18 октября 1798 года на Скупщине в монастыре Станевичи, а вторая - на Цетиньской Скупщине, проведенной 17 августа 1803 года. Этот "Законник" начинался словами "во имя Господа Спаса нашего Иисуса Христа" и состоял из 33 пунктов, по числу лет, прожитых Господом нашим на земле ради нашего спасения. Все народные вожди соборно и единогласно приняли этот "Законник", поклявшись беречь его и придерживаться всего того, что в нем указано. Свою клятву они подтвердили целованием Честнаго и Животворящего Креста, Святого Евангелия и святых мощей великомученика Пантелеимона.

В "Законнике" определялось, как нужно поступать с убийцами невинных людей, и устанавливалось для них наказание, потому что, как говорилось в законе, без наказания злого и самовольного человека невозможно поддерживать "единство, мир, спокойствие и любой добрый порядок". Далее указывалось, как нужно поступать с теми, кто отнимает чужую жену или девушку, что делать со священником, который обвенчает таких людей. Затем определялась ответственность за кражи. Поскольку в стране самые большие кровопролития случались из-за воровства, то в этом зле обвинялись прежде всего те родители, которые не хотят воспитывать своих детей по-доброму и держать их в страхе Божием. Далее в "Законнике" говорилось о долгах, о купле-продаже имущества, о ссорах на базарах и возле храмов, "отчего не только базары в смуте и народ возвращается назад неудовлетворенным, но и храмы Божии ссорами подвергаются поруганию и осквернению". Определялся в новом законе и налог на содержание суда и власти. При этом приводился в пример сам митрополит Петр, который первым отдал на это весь свой доход от земель Цетиньского монастыря. В новом законе запрещались поединки. В конце "Законника" содержалось напоминание судьям - когда заседают в суде, пусть помнят, что голосом народа по воле Божией они назначены судьями, не как наемники, но как подлинные отцы и патриоты Отечества; пусть молятся Господу о даровании им просвещения разума, силы и мудрости, чтобы Господь открыл им, что есть праведно, свято и богоугодно; пусть помнят свою клятву и обещание не злоупотреблять своим положением; пусть не судят пристрастно, но по правде, "потому что есть Суд Божий"; пусть терпеливо выслушивают объяснения как одной, так и другой стороны и не берут взяток; а народ да слушает судей честных и порядочных и любит их.

Запрещая всякое насилие и призывая к верности Отечеству, составитель "Законника", сам святитель Петр, обязывает всех: священников, князей и старейшин племен, каждого хозяина дома, поучать своих ближних и говорить им: "С каждым живите мирно, в любви, Бога бойтесь, от зла уклоняйтесь". Всю свою жизнь святой Петр старался убеждать и учить черногорцев придерживаться этого закона ради народного благополучия. За это ему пришлось претерпеть немало страданий, так как "Законник" часто нарушали даже те, кто его утверждал, противопоставляя взаимному миру и согласию свое самовольство и распущенность.

Зная, насколько необходимо и полезно образование для воспитания молодежи и привития народной душе добрых обычаев, святитель Петр хотел основать школу и типографию, но, к сожалению, это желание владыки так и не исполнилось из-за бедности и неспокойного положения в стране. Он сам стал учителем: собирая детей вокруг себя, св. Петр обучал их грамоте и православной вере, а наиболее способных учеников отправлял на учебу в Россию и Австрию. Всем сердцем желая побольше просветить черногорцев светом Евангельским, владыка вел переговоры с русскими архиереями о переводе Священного Писания на народный язык.

Болезни и голод были частыми "гостями" в народе, жившем "между змеями и скорпионами", среди каменных гор, полностью отделенном от остального мира. Св. Петр учил людей, как беречься от болезней, особенно от чумы и холеры, которые смертельной волной прокатывались по Черногории, оставляя за собой безлюдную пустыню.

Особенно тяжелыми были годы, последовавшие после войны с французами. Соседи-австрийцы в Боке Которской часто закрывали от черногорцев базары, а из России обещанная помощь не доходила. К тому же Господь попустил неурожайные годы, и наступил такой голод, какого живущие и не помнили. Народ равно страдал как от голода, так и от агарян. И все со своими трудностями с надеждой обращались к владыке Петру. Луковичские сироты обращались к нему, прося хлеба и утешения, с такими словами: "Целуем твою руку, полы одежды... стопу и твои следы". Вожди обеих Морач, во главе с воеводой Миной, ожидая нападения агарян и ища защиты у св. Петра, написали ему "Книгу плача", сообщая: "Передаем великий плач от обеих Морач и гайдуков. Здесь невозможно ни жить, ни оставаться из-за голода и нападений сильного на слабого". О тех днях сам святитель оставил такую запись: " ...вот уже месяц, как народ не ел хлеба, только коренья и травы всевозможных видов". В тот голодный 1817 год у самого владыки не было средств даже на то, чтобы купить соли, и он опасался, что "не сохраним никого живым, но себя потеряем и народу не поможем". В одном из писем того времени он писал: "...зная, что нечем жить народу, не видим никакой ни душевной, ни телесной пользы в увеличении численности народа: или от голода умрут, или, по причине стесненности жизненных условий и недостатков, один другого прогонит и убьет, следовательно, по моему плачевному рассуждению, лучше уж от коросты младенцы по Святом Крещении умрут, нежели, повзрослев, будут вынуждены голодом и нехватками чужое имение грабить и своих братьев прогонять и убивать".

Голод вновь разжег страсти кровной мести и воровства, успокоенные было долгими усилиями владыки Петра. Как говорят, зло не ходит по одиночке. В пограничных с Австрией районах объявилась чума, и австрийцы, в качестве защитной меры против эпидемии, закрыли базары. А что же крестоносный святитель Цетиньский? Он плакал с плачущими, бедствовал с бедствующими, делил с ними все, что имел, утешал, вдохновлял верой, просил беречься от заразной болезни. Св. Петр заложил свои личные и монастырские вещи, чтобы в голодные годы прикупить хлеба для сирот, а в годы сражений - оружия. «Когда дом черногорца протекает, - говорил этот новый милостивый самарянин, - мне кажется, что капает мне за воротник».Что имел он в качестве своего имущества, видно из письма владыки к своему другу от 22 декабря 1820 года: «Мои расходы превосходят мои доходы, трачу все на народные нужды, ничего не получая взамен, кроме каждодневного беспокойства.и головной боли. Мои самые драгоценные вещи заложил и попал в долги».

Владыка Петр не любил, чтобы его народ расселялся по чужим странам и служил другим. Поэтому он сильно препятствовал посланникам венского двора, когда те приезжали вербовать черногорцев в австрийскую армию. Однако через некоторое время, видя умножение бед и нападений турок, св. Петр сам увидел, что для многих черногорцев переселение в другие страны, и прежде всего в единоверную Россию - это спасение от гибели. По его рекомендации отправились в Россию первые 80 человек из села Хумци. Многие из черногорцев после этого решились на переселение. По этому случаю владыка обращался лично к царю Александру, но так и не получил никакого ответа. Выслушивая ежедневные жалобы голодных и отчаявшихся людей, он наконец решил без предварительной договоренности отправить в Россию на кораблях 800 черногорцев. При этом он написал русскому царю: «Посмотрите, Наимилостивый Государь, на мою семидесятилетнюю седину, окажите помощь моим трудам!» Продавши все, что имели, люди отправились на трех судах в Россию. Когда они достигли Цареграда, русский посланник Строганов сжалился над переселенцами и дал им пищу и лекарства, однако отложил их отправление в Одессу на две недели, ссылаясь на то, что не получил от русских властей никаких указаний на этот счет. Турецкие власти, узнав об этом и считая переселенцев своими подданными, пожелали, чтобы весь прибывший народ был передан Турции. Кончилось все тем, что Строганов переместил черногорцев на три русских корабля и направил в Боку. Странники находились сорок дней в пути. За это время кто-то из них разболелся, кто-то умер от голода и был брошен в море. Те, которые все же перенесли плавание и добрались до Росе, были заключены по прибытии в карантин. Больные и бедствующие, они писали: «вверяем себя Господу и нашему владыке, чтобы позаботились о нашем будущем». Владыка написал в карантин утешительное письмо, сопровождая его слезами сострадания, но ничем не мог им помочь, так как имущество скитальцев уже было продано. Выйдя из карантина, чтобы найти себе пропитать и хоть как-то выжить, черногорцы стали грабить и убивать, ища себе на пропитание. Сотни голодных семей снова шли в Черногорию. Многие из них возвращались на родину, продолжая жить грабежом и разбоем. Один из таких странников записал свои воспоминания: «Мы были мертвые от голода, принимали мусульманство, мы обокрали всю страну и много зла и несчастья принесли людям. И пришли снова на Цетинье, тяжелобольные, без всякого имущества, раздетые, бездомные, без прав и самого необходимого для жизни». Изголодавшиеся группы этих страдальцев скитались по Черногории, угрожая даже монастырю, в котором жил святитель Петр, добавляя новые раны этому цетиньскому мученику.

Между тем приближалась старость, от великих трудов и подвигов болели ноги, а бедствия и заботы все умножались, сменяя одна другую. Черногорию ждал новый голодный 1822 год, о котором святитель писал: "Я запомнил много голодных лихолетий, но такого за мою жизнь не помню". И в последний 1830 год его земной жизни также был голод. "Сегодня третий день, как народ не имеет хлеба", - писал он тогда Иеремию Гагичу. А гроховляне писали ему в том же году следующее: "Извещаем Вас, что уже который день мы живем только Божией и Вашей помощью".

В связи с голодом и другими бедствиями снова стали набирать размах кровная месть и другие пороки. Люди перестали уважать всякую власть, и это было самым тяжелым для владыки Петра. У него уже не было сил, как раньше, везде успевать самому. Тем не менее, он и дальше продолжал трудиться над сохранением единства и наведением порядка и мира. Он хорошо знал, что лишь своим постоянным вниманием, своим авторитетом и словом может спасти страну от погибели. Горькими и мученическими были последние годы его жизни, но его любовь и самопожертвование были огромны, а вера во Всемогущего Бога - неизмерима. Так как из-за старости и болезни владыка сам не мог ходить по стране, успокаивать и утешать народ, то вместо себя он посылал других, отправляя с ним многочисленные письма и свой крест, как знак Божьего благословения, невидимо сопровождая посланников своими тайными молитвами к Вездесущему Богу, чтобы труд их не остался бесплодным. К своей пастве он обращался не только как брат, учитель, друг по несчастью, но и как строгий отец. В одних случаях он просил и благословлял, в других - напоминал, порицал, заклинал и даже слал проклятия.

Желая установить добрососедские отношения с австрийцами, ради свободной торговли с бокелянами, святитель Петр не уставал вразумлять черногорцев, чтобы те не ходили в Боку для краж грабежей и не порочили тем самым черногорский народ. Он писал, что хороший сосед - самый добрый приятель, а страна, которая ближе к дому, - самая лучшая.

Когда в Катунской области случились военные столкновения между поссорившимися племенами, св. Петр направил туда монаха Стефана Лазаревича с письмом, в котором говорилось следующее: "С большим сожалением и со слезами говорю, что все враги ваши и злые духи всего мира не смогли бы вам столько вреда и стыда принести, сколько вы сами себе приносите. И что тогда жаловаться и плакать, если вы более любите зло, нежели уважение, и не слушаете, чему я вас учу и что советую, о чем прошу и заклинаю". Владыка изобличал ссорившихся, говоря, что они отступили от Бога и потеряли страх Божий, забыли всякий стыд, "делают то, что знают, но не знают, что делают". Он писал им: "Вы не слушаете тех, кто желает вам добра, а когда появляется между вами лжец, начинаете верить ему...".

Уподобился цетиньский страдалец Господу своему в своей любви безграничной ко всем, отдавая даже душу свою за всех, ничего не требуя взамен. Жертвуя всем, он жертвовал до конца. "Я состарился, - писал он в последний год своей жизни, - больше от зла и непослушания черногорского, а не от лет жизни моей".

Тех, кого Господь доверил ему, владыка любил бесконечно, как и Господь учеников Своих: благословлял их, иногда и порицал и даже заклинал "силою Бога Вседержителя", "Честным Крестом", "Пресвятой Богородицей, всеми архангелами, ангелами и святителями, которые от века Господу угодили", здоровьем, счастьем и благополучием. Он любил их, переполненный гефсиманским страданием и сочувствием, и когда порицал, напоминая, как "сжимается сердце от вашего греха". Знал, конечно же знал владыка, как люди глубоко уважают его слова и слез его боятся как грома, потому-то и имел смелость по Богу так строго писать к ним, ссылаясь на седину свою и страдания, за них пережитые, только бы привести их к миру и согласию. Чувствуя, что приближается конец его земному пути и безбрежным трудам, заботам и попечениям о вверенных ему душах, святитель счел богоугодным видеть своим преемником Георгия, сына своего младшего брата Саввы. Для того, чтобы подготовить его к такому ответственному служению, св. Петр направил его на обучение в Россию, в Петербургскую Духовную Академию. Однако Георгий был более склонен к воинской службе, чем к духовному званию, и просил владыку благословить его на военную стезю. Владыка разрешил его от обязанностей духовного сана и призвал к себе другого племянника - Радивоя-Раде, сына своего младшего брата Томы, прозрев в нем достойного и весьма одаренного преемника. Когда Раде прибыл в Цетинье, перед монастырем его ждал, опираясь на серебряный посох, высокий старец в черном длинном облачении. Его длинная борода и волосы, по рассказам современников, записанных Любой Ненадовичем, ничем не отличались от белого шелка, а кожа на лице и на руках была цвета воска. Вокруг него с непокрытыми головами стояли черногорцы, стояли около святого, который еще ходит по земле. Это был святой владыка, который производил неизгладимое впечатление своим обликом, словом и делами. Это был мудрый народный вождь, избранный сосуд Духа Святаго.

Святой Петр упокоился в Цетиньском монастыре в день св. апостола и евангелиста Луки 18 октября 1830 года, на сорок шестом году своего архипастырского служения среди трудов и забот. В канун праздника св. апостола Луки открылось владыке, что конец приближается. Он пригласил в келию своего секретаря Симу Милутиновича и попросил записать его свое завещание и последнюю волю. Это завещание дошло до нас как пример отношения святителя к вверенной ему пастве, которую св. Петр хранил и оберегал как свою душу. В нем святой митрополит просит каждого черногорца и брджанина, малого и старого, простить его от всего сердца, если кого-то в чем обидел или согрешил, и сам прощал каждого. Далее он высказывает свою просьбу к народу, чтобы оплакали его и схоронили его с миром, тишиной и любовью, и поклялись бы на его мертвой груди никого не трогать и не проливать крови до дня св. Георгия. От имени Истинного Бога он обращался к каждому, чтобы не посягали на церковное имущество, всех священнослужителей уважали и берегли. Своим наследником владыка определял Раду Томова, который, как он надеялся, будет человеком дела и разума. В конце завещания он благословлял всех добрых, верных и послушных своих чад, заповедав им всегда держаться единоверной и единородной России, оставляя им на общенародные нужды деньги, полученные им в качестве помощи от русского царя, за которые его когда-то оклеветали.

В предсмертный день сидел смиренный Божий угодник как обычно в пространной монастырской кухне у огня. Вокруг него собрались пришедшие к нему вожди черногорские. Он давал им советы и последние наставления, повторяя, что его конец приближается. Говорил владыка как заботливый хозяин, собирающийся из своего дома в дальний путь. Тут пришла к нему великая слабость. Вожди отвели его в маленькую, с одним оконцем, келию, в которой св. Петр, как истинный постник и пустынножитель, провел всю свою жизнь. Старец опустился на постель и здесь, молясь Господу и благословляя Черногорию и весь народ, тихо, без боли и смертной муки, предал свой дух Богу. Узнав о его упокоении, вся Черногория восскорбела о нем, ибо осталась сиротой, все приморские христиане, находившиеся под агарянским игом, тяжело вздохнули, потеряв своего утешителя и молитвенника перед Богом.

Ревностный апостол Христовой веры, пламенный проповедник братской любви, согласия и свободы был погребен в монастырской церкви. При отпевании на площади перед монастырем, всади народа, скрестив ружья над святым телом владыки, со слезами поклялись жить в любви между собой, хранить мир и согласие, слушаться Раде Томова. Некоторые опасались, что при погребении святителя может случиться кровопролитие. Но, слава Богу, Господь послал в сердца людей мирного ангела. Все, кто слушал завещание владыки, плакали, а более всех рыдали, не сдерживая слез, бывшие его неприятели. Народ клялся во всем исполнять посмертную волю своего дорого архипастыря. Раде Томов, переполненный скорбью о потери дяди и учителя, принимая тяжелое бремя первосвятительства на свои хрупкие плечи, писал 22 октября 1830 года: «В нашей стране все скорбят о нем, а больше всего его неприятели, такое чувство утраты переживают. Представьте, каково же нам, его домашним! »

Через 4 года после упокоения владыки, в тот же день св. апостола и евангелиста Луки (в 1834 году), его гроб вскрыли и обрели целые и нетленные мощи. Эту радостную для всех весть о прославлении Богом Своего угодника в тот же день объявил народу Петр II, следующий после Раде, преемник св. Петра Цетиньского. Вот как писал в своем торжественном послании этот мудрый наследник своего святого дяди: «Доводим до вашего сведения, благочестивый народ, как мы 18 числа этого месяца, в день св. апостола и евангелиста Луки открыли гроб блаженного и святопочившего предка моего и архипастыря вашего Петра, и как только открыли гроб, обрели целым и нетленным его тело, доброго и святого нашего архипастыря. Об этом сверхрадостном событии и вам, благочестивый народ, объявляем, потому что знаем, что и вы будете благодарить Всемогущего Творца, Который вашего доброго отца, крепкого пастыря Церкви и стада Христова, вашего защитника и избавителя являет между нами в святом теле. Поскольку он и во временной жизни готов был отдать за нас душу и тело, то и теперь мы молимся ему как святителю и угоднику Божиему, как молитвеннику и предстателю за нас, как за своих сынов, пред Всемогущим Богом. Думаю, благочестивые христиане, что помните вы слова святого Петра, который он говорил вам: «Живите в мире, согласии и единстве». Эти святые и божественные слова, думаю, берегли и хранили вы в сердце, пока не был явлен между нами Угодник Божий. И сейчас, надеюсь, вы крепко сбережете их, потому что видите здесь среди нас того, кто вам их завещал, нетленным и святым. Я думаю, что все вы убеждены, что черногорцу, который не следует завету жить в мире, согласии и единстве, св. Петр будет противником и на этом, и на том свете. А те, кто имеют между собой неприязнь, - примиритесь, и тогда будете угодны как Богу, так и вашему святителю Петру. В остальном вверяю вас Господу и его Угоднику, новоявленному Святителю, и остаюсь каждому доброжелателем».

Народ, который еще при жизни называл святителя Петра "владыкой святым", услышав эту радостную весть направился в Цетинье со всех концов Черногории, чтобы приложиться к его святым мощам. Явились люди также из Брда и Боки Которской, славя Господа за Его дар. Даже 9()-летние старики пришли через горы по бездорожью на поклонение новоявленному Угоднику Божию и Столпу Православной веры своего отечества. По оценкам Вука Караджича, бывшего в те дни в Цетинье, около тела святого собралось до полутора тысячи душ. И пусть были злонамеренные противники, омраченные ложным разумом, которые не могли оставить в покое даже святые мощи истинного пастыря, как и при его жизни не оставляли его без злой клеветы. Им не удалось воспрепятствовать этому морю народной любви притекать к святым мощам Петра Цетиньского. "Никому из смертных, - заметил Любо Ненадович, - ни в одном христианском народе не будет оказано подобного почитания: его именем клянутся, призывают в помощь, в горести й болезни приходят к его мощам за утешением и исцелением! "

Насколько черногорцы при жизни св. Петра боялись его чудотворных слов и клятв, настолько, и даже более того, они опасались сделать что-то, что ему было бы не по душе, теперь, когда он стал ближе к Богу. Он видит, знает и всегда будет следить за тем, живет ли его народ в вере и любви, согласии и уважении. И как при жизни, он и теперь остался добрым людям помощником, а злым - укорителем и наказателем. Всегда помнилось и помнится до сих пор каждое его благословение и проклятие. То, что он благословил - осталось благословенным, что проклял - никогда не имело благополучия. Народ говорит о нем: "Святой апостол Петр в Риме трижды отрекся от Христа, а наш святой Петр, что в Цетинье, - ни единожды". И часто взывают: "Помоги, святой Петр!", - потому что он - плоть от плоти нашей, заступник наш надежный пред Богом и похвала всей Церкви Божией. Не осталось тайным, что всю свою жизнь, независимо от мирских обязанностей, святитель Петр оставался великим постником и молитвенником; он до самой смерти неизменно жил в полумрачной келии, рядом с монастырским храмом. Мало кто видел его смеющимся или много говорящим. Обычно он был углублен в Богомыслие и молитву, занят попечением о своей пастве. Кто бы из болящих не приходил к нему, после того, как владыка читал над ним молитву, редко кто не получал исцеления.

После причисления Богоносного владыки к лику святых и прославления его мощей силою Святаго Духа, много было воздвигнуто храмов, посвященных святому Петру. Первый из них построил на горе Ловчен в 1844 году благоразумный Петр, святителю - в честь и добрую память, себе - на усыпальницу. В последнее время, когда не стало в людях страха Божия, охладела вера и любовь многих к святому Петру. Не стало часовни на горе Ловчен. Но вечнострадающий за свой народ владыка, который в старости писал: "если бы и между турками жил, не терпел бы столько притеснений, сколько от черногорцев терплю", нашел прибежище в Боке, которую при жизни так любил. В Прчне, рядом с Котором, верующие строят новый храм во имя св. Петра, подобный Ловченскому. В городе Дортмунд в далекой Германии его рассеянные по свету чада недавно соорудили скромную часовню Господу и св. Петру, а себе во спасение. К нему припадаем и мы, многогрешные, и молитвенно вопием: "Святителю отче Петре, Цетиньский чудотворче, моли Пресвятую Троицу, Триединаго Бога, да просветит тьму нашу! "

ЗАВЕЩАНИЕ И ПОУЧЕНИЯ СВЯТОГО ПЕТРА

Богомудрый святитель Цетиньский был талантливым писателем. Все, что писал, никогда не писал ради забавы или человеческой похвалы, или желания создать свою философию и науку. Его послания по духу близки посланиям святого апостола Павла, так же как много общего в их житии. Каждое слово, вышедшее из под его пера, источает благоухание двойной любви: любви к Богу и вверенному ему народу, и самопожертвования. Все, что написано - писалось с голгофского креста: отсюда простота и полное трезвенное здравомыслие.

Здесь мы приводим его тестамент - посмертное завещание, и душеполезные отрывки из посланий на основании одног из последних изданий, подготовленные Чедо Вукавичем, под названием: Петр Первый Петрович. Фрески на камне, Издательство библиотеки "Луч", Титоград, 1965 год. Предлагая отрывок одной из его поучительных песен. Святой владыка написал и одну незавершенную "Краткую историю Черногории", писал и песни, изданные Трифоном Джуничем, издательство "Народная книга", Цетинье, 1961 год.

ПОСМЕРТНОЕ ЗАВЕЩАНИЕ СВЯТОГО ПЕТРА

От нас Владыки Петра

Благородным господам духовного и мирского чина, вождям и старейшинам и всему народу Черногорскому и Брдскому наисердечное последнее приветствие.

Каждый из вас хорошо знает и видит, как давно ослабел и не могу больше по старости, а более всего от всяческих мук и труда, которые за долгий мой век, за народ черногорский и брдский принял и претерпел, за свободу христианской веры и нашего отечества, оберегая народ и сирот, как свою душу. Видя и зная свою слабость и неизлечимую болезнь, и приближающуюся смерть, написал несколько необходимых писем и книг, и поручил отправить их после моей смерти, так и вам и всему народу черногорскому и брдскому написал и оставляю эту книгу, которую вы все слушайте и разумейте перед тем, как похороните меня.

Прошу каждого черногорца и брджанина, малого и старого, кому в чем согрешил и чем-то обидел, прошу простить меня от всего сердца и всей души, так и я прощаю всех, и малого и старого, кто мне хотя бы чем-то согрешил, прощая раз и навсегда, и на Страшном Суде Божием при Втором пришествии Христовом.

Во-первых, всему народу оставляю последнее ценное завещание и Всесильным Богом всего света, Творцом и всеми силами Небесными заклинаю всех, чтобы меня с миром в тишине и любви общенародной скромно похоронили и оплакали, и чтобы злодей злодею до тех пор не проронил ни одного горького слова.

Другая просьба и Сильным Всемогущим Богом заклиная, что на моей груди дадите слово веру нашу утверждать по всей нашей стране и епархии, по всем областям, селам и племенам, чтобы никто никого ни за что не трогал до дня святого Георгия, а до тех пор и надеюсь на Господа Спаса нашего, что смысл праведной жизни будет распространен по всей Черногории, какой сам я у всегдашнего покровителя и защитителя вымаливал и выплакивал, и это некоторым из вас говорил и раньше, что о вас и об общенародном благополучии и благочестивой жизни и забочусь, как Бог это знает и как все вы в свое время узнаете и увидите.

Кроме того, больше всего прошу вас и всех истинным Богом Вседержителем и всегдашним завещанием заклинаю, чтобы к церковному добру и имуществу никто никогда не прикасался; это ради всех вас и вашего счастья, уважайте каждого церковного служителя, монаха, как моих служителей и ваших, берегите их, помогайте им, как и я к ним, всегда внимательно относитесь. А я на свое место наследником и управителем всего моего народного и церковного имущества оставляю племянника моего Раде Томова, на которого надеюсь как на человека дела и разума, насколько благословил его Отец Небесный, и которого Богу и Царю нашему и всему народу черногорскому и брдскому навеки поручаю всем сердцем и всей душой.

В конце еще вам скажу и уточню: О, братья и народы черногорские и брдские! Послушайте и знайте от меня, который вас никогда не обманывал и плохого не желал, при смерти моей объявляю Божию истину: как неприятен каждый жадный и алчный, кто думал и говорил, что не заслужив московских денег, все их израсходовал и только немного разделил братии из тех денег, которые русский царь посылал народу. Все, кто так думает, ошибаются и грешат, и я вас заклинаю со смертного одра и каждому объявляю, что от тех московских денег ничего ни на что не израсходовал, но они все целы и нетронуты. Те деньги я получил от царя по моим просьбам, в мою честь и мое распоряжение для пользы всего сербского народа, но не расходовать их без большой нужды и большой потребности. Так это и было. Я нисколько не израсходовал из тех денег. Кроме того, что израсходовал на содержание общенародного суда до упразднения его сильными и безумными людьми. И за те и за оставшиеся деньги остаюсь перед Богом и людьми. Но я сам о тех деньгах просил русского царя и покровителя распорядиться, на что расходовать те деньги, и царь ответил, что направит официального представителя, который те деньги примет и распорядится ими через государственную канцелярию, которую он организует в нашей стране. Самая большая рана на сердце, которую возьму с собой в гроб, что не дожил до этого дня.

Если кто-то из нашего народа не примет мои последние слова и поручения как истину или если не будет слушать, что написано в этом завещании и попытается внести смущение раздор в народ словом или делом, кто бы он ни был, мирской или духовный человек, того я на смертном одре предаю проклятию и анафеме, как его, так и его потомков и весь род, да не останется от него и его дома никаких следов на земле.

Точно так же да воздаст Бог и тому, кто вас попытается отлучить от верности к благочестивой и христолюбивой России. И если кто-то из вас, черногорцев и брджан, только подумает отступиться от покровительства и надежд на единоверную и единокровную нашу Россию, пусть Всемилостивый Бог учинит так, что у него живого мясо будет отваливаться, а все земные блага отступят от него навсегда. Всем добрым и верным, которые мое последнее послание будут слушать и выполнять, мое наиусердное отеческое и архипастырское благословение из рода в род и во веки веков - Аминь.

ПЁТР I ПЕТРОВИЧ НЕГОШ - черногорский митрополит и государственный деятель, святой Сербской православной церкви.

Из ди-на-стии Не-го-шей . Сын Мар-ко Пет-ро-ви-ча, бра-та митрополита Чер-но-гор-ско-го Сав-вы. В 12 лет при-нял мо-на-ше-ский чин, в 17 лет стал дья-ко-ном. В 1765-1766 годах обу-чал-ся в Рос-сии. В 1770 году ру-ко-по-ло-жен в ар-хи-ман-д-ри-ты. В 1775 году по-се-тил Санкт-Пе-тер-бург, где ис-пра-ши-вал ма-те-ри-аль-ную по-мощь и ди-пло-ма-тическую под-держ-ку у Ека-те-ри-ны II . В 1779 году в со-ста-ве чер-но-горской де-ле-га-ции был при-нят Ма-ри-ей Те-ре-зи-ей в Ве-не. Пос-ле смер-ти митрополита Сав-вы в 1782-1784 годах ос-па-ри-вал власть его пре-ем-ни-ка, ар-химандрита Ар-се-ния (Пла-ме-на-ца). В 1784 году на об-ще-чер-но-гор-ском со-б-ра-нии ста-рей-шин ут-верж-дён пра-ви-те-лем Чер-но-го-рии. В ок-тяб-ре то-го же го-да ру-ко-по-ло-жен в сан ми-тро-по-ли-та Чер-но-гор-ско-го, Скен-де-рий-ско-го и При-мор-ско-го в Срем-ски-Кар-лов-цах (Австрийская мо-нархия).

Дея-тель-ность Петра I Петровича Негоша бы-ла на-прав-ле-на на ук-ре-п-ле-ние чер-но-горской го-су-дар-ст-вен-но-сти и рас-ши-ре-ние гра-ниц стра-ны. В 1780-1790-х годах кон-флик-то-вал со ска-дар-ским ви-зи-рем Мах-муд-па-шой Бу-шат-ли (в 1785 году турецкие вой-ска под его ру-ко-во-д-ством со-жгли Це-тин-ский монастырь). В 1796 году одер-жал по-бе-ды над турецкой ар-ми-ей под Мар-ти-но-ви-ча-ми и Кру-са-ми. Ак-тив-но бо-рол-ся про-тив пле-мен-но-го се-па-ра-тиз-ма, пре-пят-ст-во-вав-ше-го объ-е-ди-не-нию Чер-но-го-рии; стре-мил-ся ли-к-ви-ди-ро-вать обы-чай кров-ной мес-ти и вве-сти ре-гу-ляр-ное на-ло-го-об-ло-же-ние. До-бил-ся при-ня-тия пер-во-го сво-да за-ко-нов Чер-но-го-рии - «За-кон-ни-ка Чер-но-гор-ско-го и Брдско-го» («За-кон-ник» от 18 октября 1798 года; в 1803 году до-пол-нен но-вы-ми стать-я-ми) и со-зда-ния пер-во-го су-деб-но-го ор-га-на - Пра-ви-тель-ст-ва су-да Чер-но-гор-ско-го и Брдско-го (1798 год; вы-пол-нял так-же административные функ-ции), из-вест-но-го как «Ку-лук». Пы-тал-ся соз-дать сре-ди чер-но-горских пле-мён сис-те-му ор-га-нов ме-ст-но-го са-мо-управ-ле-ния и су-дов, од-на-ко по-тер-пел в этом не-уда-чу. В 1798 году до-бил-ся от российского императора Пав-ла I ус-та-нов-ле-ния еже-год-ной суб-си-дии Чер-но-го-рии в раз-ме-ре 1 тысячи це-хи-нов (около 3 тысяч рублей), став-шей важ-ней-шей ча-стью государственных до-хо-дов. Стре-мил-ся при-сое-ди-нить к Чер-но-го-рии Ко-тор-скую бух-ту и обес-пе-чить ей вы-ход к мо-рю. В 1797 году на-толк-нул-ся на со-про-тив-ле-ние Ав-ст-рии, в 1805 году - Фран-ции.

Во вре-мя На-по-ле-о-нов-ских войн ак-тив-но бо-рол-ся про-тив французской ок-ку-па-ции по-бе-ре-жья Ко-тор-ской бух-ты, в том числе со-вме-ст-но с российскими экс-пе-диционными вой-ска-ми. В 1806 и 1813 годах ов-ла-де-вал Ко-тор-ской бух-той. По ре-зуль-та-там скуп-щи-ны в Доб-ро-те (29 октября 1813 года) до-бил-ся её при-со-еди-не-ния к Чер-но-го-рии, од-на-ко по ре-ше-нию Вен-ско-го кон-грес-са 1814-1815 годов тер-ри-то-рия вновь ото-шла к Ав-ст-рии. Вы-сту-пал сто-рон-ни-ком вос-соз-да-ния еди-но-го Сербского государства, в со-став ко-то-ро-го во-шла бы и Чер-но-го-рия. В 1806 году в пись-ме российскому императору Алек-сан-д-ру I из-ло-жил про-ект соз-да-ния Славянско-сербского государства с цен-тром в Дуб-ров-ни-ке под по-кро-ви-тель-ст-вом Рос-сии. Во вре-мя Пер-во-го серб-ско-го вос-ста-ния 1804-1813 годов под-дер-жи-вал кон-так-ты с Ка-ра-ге-ор-ги-ем, в пе-ри-од русско-турецкой вой-ны 1806-1812 годов (смотри Рус-ско-ту-рец-кие вой-ны) пы-тал-ся ор-га-ни-зо-вать с ним со-вме-ст-ные дей-ст-вия в Но-во-па-зар-ском санд-жа-ке. В 1820 году на-нёс по-ра-же-ние ка-ра-тель-ной экс-пе-ди-ции в Чер-но-го-рию под руководством бос-ний-ско-го ви-зи-ря.

Пётр I Петрович Негош - ав-тор ря-да по-этических и про-за-ических про-из-ве-де-ний, в том числе «По-уче-ния в сти-хах» (опубликованы в 1864 году), а так-же ру-ко-пис-ной хро-ни-ки «Крат-кая ис-то-рия Чер-но-го-рии» (в по-сле-дую-щем ис-поль-зо-ва-лась чер-но-горским ис-то-ри-ком Д. Ми-ла-ко-ви-чем). При-чис-лен к ли-ку свя-тых в 1834 году под име-нем Пет-ра Це-тин-ско-го. День па-мя-ти - 18(31) ок-тяб-ря.

Сочинения : Пис-ма и дру-ги до-ку-мен-ти. Ти-то-град, 1987-1988. Књ. 1-2.

Первым из семьи Петровичей-Негошей стал Черногорским митрополитом . После смерти владыки Даниила в году его преемником стал дядя святого Петра - Савва , и с тех пор митрополичий, а затем княжеский престол стал наследственным в семье Петровичей , переходя от дяди к племяннику.

Получив грамоту о рукоположении, святитель выехал через Вену в Россию , по приглашению своего знакомого сербского происхождения генерал-майора С. Г. Зорича. Еще из Вены святитель писал князю Потемкину , прося устроить аудиенцию у императрицы. Но Потемкин велел выслать нового Черногорского митрополита из России спустя три дня после его приезда в Санкт-Петербург . Несмотря на протест, святитель был насильственно посажен полицией в экипаж, который гнали без отдыха, через Полоцк и Полочин , пока не достигли государственной границы и не выдворили за пределы страны. Узнав позднее об этом, императрица Екатерина II просила его вернуться, но святой Петр решил никогда больше не приезжать в Россию, хотя и сказал посланным: "Прошу Её Величество знать, что я всегда буду предан русскому царскому престолу ."

Пока владыка Петр был за границей, скадарский паша Махмуд Бушатли в году напал на Черногорию и сжег Цетинский монастырь , на обратном пути опустошив Приморье. Митрополита по возвращению встречали разорение и голод. Благодаря тому что владыка привез картофель, который он приобрел в Триесте , эта культура была распространена в Черногории. Благодаря картофелю, как свидетельствуют записи Вука Караджича, многие тогда спаслись от голодной смерти.

С первых шагов на родной земле в новом сане, святитель стал бороться с обычаем кровной мести, который был бичом в стране. Целые семейства погибали из-за взаимной вражды, многие из страха за свою жизнь даже бежали в Турцию , где принимали ислам . Святой Петр где уговорами, где угрозой проклятия мирил поссорившиеся семьи. Также он стремился искоренить в народе воровство, народные обычаи, противоречащие православному учению. Владыка много потрудился на ниве просвещения народа и борьбы с бедностью.

Борьба за независимость

Черногорцы остались один на один в своей борьбе с французами. В году маршал Мармон отнял духовную власть над православными Боки у святителя и передал ее своему ставленнику Венедикту (Кралевичу) . В августе года 10 тысяч французов под командованием генерала Клоузера предприняли экспедицию в горы, но были разбиты черногорцами. В году черногорцы одержали победу при Скадаре над союзниками французов - турками . А в сентябре - октябре года святитель Петр I с помощью английского флота овладел всей Бокой. 27 декабря года генерал Готье сдал последний оплот французов - Котор . На скупщине в бокельском селении Доброта было принято решение о присоединении Приморья к Черногории.

Почитание

Святой митрополит-воитель стал еще в земной жизни символом Черногории. Ему суждено было спасти народ во время тяжких испытаний. Благодаря ему началось стремительное возвышение страны. Союз Черногории с Россией он освятил своим безкровным мученичеством, дав всему народу завет нерушимо блюсти этот союз как великую святыню.

Житие иже во святых отца нашего Петра I, митрополита Цетинского, чудотворца.

Всемогущий Бог - Отец, Сын и Святой Дух - дает каждому народу пророков, апостолов и святых людей, чтобы его вели по пути спасения, выводя из тьмы неверия и зла к свету веры и богопознания, чтобы дали народу разумную надежду на безсмертие в любви Божией и общении Святого Духа. Так в древние времена зажегся и светильник Сербской Церкви блаженными отцами нашими Симеоном и Саввой, возрастившими Церковь Сербскую подобно маслине. Господь послал народу сербскому ангелов-хранителей, чтобы хранили душу его и благовествовали, чтобы учили народ покаянию и следили, дабы не сдвинулся светильник Церкви Сербской с его места (Откр. 2, 5), дабы народ не стал одичавшей маслиной и безплодной смоковницей. Так и в эти последние времена, когда начали охладевать любовь и боголюбие во многих, когда посетил праведный Господь народ свой из-за грехов его человеколюбивым Своим наказанием, предав тело народа, как Иова, в руки вражьи, - тогда послал Бог народу еще одного чудесного апостола и пророка, мученика и подвижника - Петра I, Цетинского чудотворца, истинного духовного столпа, Своего нового просветителя.

Не известен точный год рождения сего крестоносного святителя Цетинского, сего нового Моисея, законодателя и миротворца. Вероятнее всего, он родился в сентябре 1748 года (некоторые говорят, что святой Петр родился в апреле 1747 года, другие - что это было позже на год или два). Родился он в месте, называемом Ньегуши, у благочестивых родителей - Марка Дамианова (Петровича) и Ангелии-Анчуши (Ангелины-Анфисы. - Пер.), урожденной Мартинович. Его дед по отцу, Дамиан, был родным братом знаменитого Черногорского митрополита Даниила (начиная с владыки Даниила престол митрополии Черногорско-Приморской становится наследным в роду Петровичей, переходя главным образом, к племянникам; Даниилу наследовали Савва и Василий, а их наследниками стали Петр I и Петр II, которые теократически управляли Черногорией). Прозрев в десятилетнем мальчике богомудрого пастыря Христова стада и народного вождя, митрополит Скендерийский и Черногорской Савва избрал его из четырех сыновей своего племянника Марка себе в наследники. Подозвав его, он сказал: «Приди, чадо, ко мне, и да почиет на тебе благодать Всевышнего, чтобы ты смог принести пользу своему народу. Вместе со мной отныне народ наш возлагает свою надежду на тебя. Преблагой Господь пусть тебе поможет быть прекрасным цветком, украшающим Черногорию, и солнцем для твоего народа». Так сей избранный, будущий чудотворец, пришел в монастырь Цетинский на учение книжное.

Будучи одарен свыше Богом особыми дарованиями и трудолюбием, Петр весьма преуспевал в учении с помощью владыки Саввы и монаха Даниила, которого ему определили в учителя. В двенадцать лет он был пострижен в лик ангельский, став монахом с именем Петр (о его мирском имени не осталось письменных источников, но в народе существует предание, что при крещении ему было дано имя Лука). В семнадцать лет он был рукоположен в иеродиакона.

В то время владыка Савва имел своим помощником митрополита Василия, весьма даровитого и способного мужа, который в третий раз (в 1765 году) поехал в единоверную и единокровную Россию по делам церковным и народным, взяв с собой и иеродиакона Петра для его образования. Но учение Петра в России не было долгим. 10 марта в Петербурге митрополит Василий упокоился, и Петр вынужден был возвратиться в Черногорию.

Митрополит Савва рукоположил его в иеромонаха, а затем и в сан архимандрита. Он жил в монастыре Станьевичи и в Цетинском монастыре с тихим владыкой Саввой, возрастая духовно, непрестанно трудясь над своим образованием. Прежде сильная и энергичная личность митрополита Василия вдохнула в него смелость и целеустремленность, а теперь, неопытный в мирских делах, митрополит Савва вместе с жительством в монастыре освежал его юную душу небесной росой молит-венности, смирения и поста. Его ум с детства был утвержден в целомудрии, которое послужило основанием для его последующего дерзновения пред Богом и людьми и для его божественного благоразумия. Однажды пробудившееся в нем стремление к Богу, к познанию тайн сотворенной Им природы все больше развивалось в душе молодого монаха. Все занимало эту девственную душу, от младых ногтей принесенную в дар девственнику - Богочеловеку Христу. Интересовался он и богословием, и естественными науками, историей и географией, учил языки и собирал любимые книги. Он привык с детства к суровым условиям времени, в котором жил.

Очень рано ему стало известно существование демонических сил, которые и снаружи, и изнутри вредят человеку и разъедают организм его народа. Он понял, наученный Богом, что это несчастье можно победить лишь огненной ревностью пророка и беззлобием голубя. Он видел, как над головой православного народа в этих горах висит острый агарянский меч, как некогда меч фараонов над главой богоизбранного народа израильского. От его богомудрого ока не мог укрыться еще один опаснейший враг - внутренний: междоусобная кровавая борьба между племенами, кровная месть, разные пороки, искажающие народную душу, нищета, разбой, убийства. Народ скорбел в своих бедах, как некогда пророк Иеремия: Мы сделались сиротами, без отца; матери наши, как вдовы... Нас погоняют в шею, мы работаем - и не имеем отдыха... Отцы наши грешили: их уже нет, а мы несем наказание за беззакония их (Плач. 5, 2, 4-5). Советы смиренного Саввы, с которыми жил Петр, и примирительные суды племенных глав были безсильны остановить раздоры и кровопролития, которые все больше умножались после смерти митрополита Василия, поддерживаемые агарянами.

В это смутное время объявился в Черногории некий странный самозваный царь Шчепан Малый, который представлялся измученному и разъединенному народу как русский царь Петр III. Простодушный народ, устав от зла и несогласия, принял эту таинственную личность как избавителя. Он же уверял, что его привело в Черногорию Божие наитие. «Слушайте, черногорцы, глас Господа Бога и славу святого Иерусалима. Я не отсюда пришел к вам, но послан от Бога, Чей голос услышал: встань, пойди, потрудись, и Я помогу тебе». Турки же, видя, что его появление вдохновляет балканскую райю, и опасаясь всеобщего восстания, старались его убить, а он, получив доверие народа, требовал от него жить в мире со всеми, примирясь и между собою, и прогнать разбойников и убийц. Этот ложный царь любил Православие и, несмотря на свое самозванство, все же принес пользу народу. Но чтобы осуществлять свою светскую власть, он заменил ученого митрополита Савву его суетным племянником Арсением Пламенацом, которого народ не любил. Когда этот удивительный властитель был убит (1773) своим слугой, подкупленным турками, то снова в народе забушевали жестокость и страсть, а семя раздоров принесло свои страшные плоды.

В то тяжелое время молодой архимандрит Петр был еще неизвестен и непризнан, а другого человека, который был бы в силах установить мир в крае, мир между племенными главами и в народе, тогда не было. Шчепан Малый усилил светскую власть гувернадуров из рода Радоньичей и уменьшил влияние митрополитов из рода Петровичей, объединявшего продолжительное время черногорские племена. Видя столь тяжелые беды и напасти, которым подвергался народ, благородный Петр, полный любви к братьям своим, старался с Божией помощью погасить разбушевавшийся пожар внутреннего зла, который грозил уничтожением словесному стаду Христову. С благословения старого митрополита Саввы он с несколькими спутниками второй раз направился в Россию (1777), ища помощи от единоверного братского народа Руси и покровительства в русском царе для своего маленького и нищего народа. Но его долгое путешествие было напрасным. Русская императрица Екатерина II не захотела его принять, и он со своими спутниками вынужден был покинуть Петербург и возвратиться домой без всякого результата. Также и могучая австрийская империя, у которой он на обратном пути искал помощи и защиты, осталась глуха к его мольбам.

Когда в 1781 году упокоился столетний митрополит Савва, то встал вопрос о выборе его преемника. Хотя большая часть народа указывала на молодого архимандрита Петра, однако был избран племянник митрополита Саввы и его прежний помощник Арсений Пламенац, которого народ не любил. Так было необходимо, чтобы по Божественному Промыслу душа молодого Петра была испытана, как золото в огне, чтобы в подходящее для этого время еще ярче засиять для правды и мира Божиего.

В конце концов, против своей воли, принужденный доверием и любовью народа, снабженный рекомендациями племенных глав и гувернадура Радоньича, отправился будущий святитель в Вену, чтобы у австрийского императора испросить позволения рукоположить его в архиерея некоторыми сербскими православными епископами, которые жили в австрийской державе. В это время умер и митрополит Арсений (1784), поэтому очи всего народа были устремлены на архимандрита Петра. Рекомендуемый вождями племен, гувернадуром и всем народом как боголюбивый и добронравный, он получил дозволение от австрийского двора, чтобы его рукоположил в архиереи Карловацский митрополит Моисей Путник.

Но на пути из Вены в Сремские Карловцы приключилось со святым еще одно искушение, или «Божие посещение», как он сам это назвал. Он выпал из экипажа и сломал правую руку. Лукавый хотел помешать тому, чтобы десница святого приносила мир, согласие и благословение, но Господь через шесть месяцев возвратил здоровье Своему избраннику, и 13 октября 1784 года он был поставлен в Сремских Карловцах, в соборном храме, тремя епископами в архиерея Черногорского, Скендерийского и Приморского.

В своем первом архипастырском поучении новый архиерей называл себя «недостойным слугой и рабом Иисуса Христа», выражал свою радость от принятия архиерейского сана, а через него и вся его паства, которая против воли заставила его, полного смирения, быть избранным ее архипастырем. Святой дал уверение, что не погубит надежд своей паствы. Он говорил, что приехал сюда печальным, а уезжает радостным, приняв рукоположение и видя устройство здешних церквей Божиих. Он говорил, что все это останется глубоко запечатленным в душе и что он будет проповедовать народу «вместе с самим собою», для того чтобы свершилось все благое, на что его благословил здесь Бог. В конце он просил митрополита Моисея и других архиереев, чтобы к его пастве продолжали относиться милостиво, с любовью и молились о ней. В свою очередь, новый архиерей Христов дал обещание: «А я, вместе с моей паствой, которая находится далеко отсюда и подвергается различным бедам отовсюду, постараюсь до конца своей жизни остаться с вами в истинном союзе веры, надежды и любви».

Новый Черногорский митрополит был, как записал один их присутствующих на его рукоположении, человеком высоким и стройным, с правильными и красивыми чертами лица, большими прекрасными глазами. Его длинные; волосы и борода свидетельствовали о достоинстве его сана, «а его обхождение с людьми выдавало в нем истинного дворянина».

Получив от митрополита Моисея (Путника) грамоту о своем рукоположении, в которой говорилось, что он посвящен по желанию черногорского народа и его представителей, святой Петр решил снова, «ради нужд народных», через Вену отправиться в Россию. Сначала он поехал на призыв своего знакомого генерала Зорича в Шклов, но не найдя его там, отправился прямо в Петербург. Еще из Вены он писал князю Потемкину, прося его устроить аудиенцию у императрицы Екатерины II , выражая готовность пролить и последнюю каплю крови в служении интересам единоверного братского русского народа.

Князь Потемкин уже способствовал однажды тому, что святой был вынужден уехать из России с пустыми руками без всякой помощи. И теперь вновь Потемкин - по своему личному предубеждению или по клевете злых людей - устроил так, что блаженный был выслан из Петербурга через три дня после своего прибытия. Несмотря на протест, он был насильственно посажен полицией в экипаж, который гнали без отдыха день и ночь, через Полоцк и Полочин, пока не достигли государственной границы и не выдворили за пределы России. При этом говорилось, что святой - не архиерей, а самозванец, так как получил архиерейство без дозволения русского Синода.

«Воистину, - писал впоследствии об этом немилосердном поступке сам митрополит Петр, - мне кажется странным и беззаконным сначала наказывать человека, а затем проверять его дело». И думал святой, удивляясь, - неужели они не знают, что власть русского Синода не распространяется за пределы Российской державы? Он считал: пусть о нем судит Бог и совесть всякого человека, который не омрачен неправдами. «Как Христа от Ирода к Пилату, так и меня зверь зверю передавал на еще большее оскорбление и поругание», - сетовал незлобивый архиерей, огорченный несправедливостью, которая была совершена не только с ним, но и с его паствой, никем не защищаемой, кроме Бога.

Узнав о происшедшей ошибке, Екатерина II призывала его возвратиться, но он уже больше не пожелал ехать в Россию. При этом насколько он был незлобив и незлопамятен, показывает любовь, которую он воспитывал в своей пастве к единоверному русскому народу, называя постоянно русского царя своим защитником и защитником своего народа. В своем завещании народу он проклинал всякого, который бы «помыслил и решил отступить от надежды на единоверную и единокровную нашу Россию, от ее покровительства». Если же кто покусится это сделать, то «да Бог Сильный пусть сотворит так, чтобы от него живого мясо его отпало и чтобы отступило от него все добро - и временное, и вечное».

Пока владыка еще был в России и стучался в наглухо закрытые двери, чтобы помочь своему народу, скадарский везир Махмуд-паша Бушатлия, воплощение духа злобы, опустошил его землю, а пастве причинил поистине крестные страдания. Безбожный паша еще раньше начал заковывать народ в железо и наполнил Скадарскую тюрьму осужденными для устрашения христиан. Наущаемый темной силой, он ссорил между собою одних христиан, других подкупал, чтобы легче покорить, готовясь с огнем и мечом пройти по Черногории. В конце концов он ударил с восемнадцатитысячным войском, которое большей частью состояло из албанцев-католиков, чтобы покорить или уничтожить тех, кто поклялся в Цетинье защитить «очаги, веру и слабых». Силе этого войска черногорцы не смогли успешно противостоять. Одних он убил, других обратил в рабство; разрушил город, святыню Цетинского монастыря спалил огнем. На монастырских воротах он для устрашения повесил монаха, который здесь оставался беречь святыню. Уцелевший народ рассеялся по горам. Осквернив цетинскую святыню, паша с войском спустился через Ньегушей и, коварно их обманув, разорил их удел, а затем опустошил землю племени Паштровичей. Кто тогда не погиб от меча и не попал в рабство, тот умирал от голода, раздоров и болезней, а когда наступила зима, то многие умерли и от холода. Тогда лишь от голода умерло около 700 человек, включая женщин и детей. Многие жили в срубах, сложенных на скорую руку, или в пещерах; ели кору с деревьев и варили траву с кореньями.

Все это и встретил вместо утешения и приветствия владыка, когда возвратился в свою родину на пепелище и сам принес из России вместо помощи - одно унижение от сильных мира сего. Видя бедствия своего народа, святой горько плакал и вздыхал, как пророк Иеремия на развалинах Иерусалима. Сотни отчаявшихся людей вышли из пещер, чтобы его встретить на развалинах Цетинского монастыря. Все вперяли в него свои очи и ждали спасения, а он мог надеяться теперь только лишь на Бога. Поцеловав обгоревший порог монастырский, митрополит благословил народ и вынул из дорожных сумок все, что в них было съедобного, и дал детям. Глав же племен позвал на совещание. Единственное, что он принес своему разоренному войной народу из Европы, был картофель, который он приобрел в Триесте и распространил в Черногории. Эта культура еще не была повсеместной в этих краях, и, благодаря картофелю, как свидетельствуют записи Вука Караджича, многие тогда спаслись от голодной смерти.

Но самой тяжелой раной в душе паствы святого был обычай кровной мести. Предлоги для убийств и междоусобных кровопролитий часто были ничтожны. Мелкие убытки, вред скоту, обидное слово часто служили поводом к кровопролитию, по закону Ламеха, который говорил: Я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне (Быт. 4, 23). Этого было достаточно, чтобы закрутился круг кровавой кровной мести и пошел страшный отсчет головы за голову между родами, селами, семьями, племенами. В каждом ударе грома людям чудился выстрел жаждущего отплатить за неоплаченную рану и неотомщенную голову. Матери укрывали детей, которые только начинали ходить, потому что ценой расплаты была каждая мужская голова какой-либо семьи или рода - так что и пахарь всегда пахал с ружьем на плече. Были и те, кто бежал от кровной мести в земли, подвластные туркам, или даже потурчивался - принимал ислам, губя свою душу.

Святой, зная, что кровная месть есть корень и многих других зол, начал свое архипастырское служение с призыва ко взаимному прощению, согласию и пониманию друг друга. Поскольку он обновлял Цетинский монастырь средствами всего народа, то приходил в каждое племя, заходил в каждый дом и умолял, кланялся, советовал, грозил проклятием, лишь бы только люди забыли свои старые обиды.

Святитель желал, чтобы сплотился силою любви Христовой разделенный ненавистью народ, чтобы исцелились отравленные демонским противлением души. Посещая одни за другими племена и роды, охваченные кровной местью, он назначал день общего собрания и примирения. Если он не добивался результата с первого раза, то снова возвращался и оставался здесь до тех пор, пока всех ни примирял. Особенно часто он пользовался святыми и драгоценными дарами милости Божией: обычаем кумства именем Божием и святым Иоанном*. К некоторым он приходил сам, другим слал свой крест как знак Божиего и своего присутствия, третьим писал письма и послания. Нередко он вставал между враждующими родами и племенами с крестом, простирая руки, чтобы остановить грозящее кровопролитие, которое могло прямо сейчас начаться или уже было в разгаре. Он тогда заклинал страшным именем Бога Вседержителя и святым Иоанном, со слезами и поклонами, а если это не помогало, то тогда угрожал проклятием.

Кто бы мог исчислить чудные дела и добровольные распятия за ближних своих этого нового пророка и апостола, мученика и подвижника! Он воистину клал душу за ближнего своего пОслову Господа (Иоан. 15, 13). Вместе с апостолом он говорил каждый день: Кто изнемогает, с кем бы я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся? (2 Кор. 11, 29) и еще: Для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых (1 Кор. 9, 22). Особенно святой заботился о бедных. Это видно из его посланий, где он защищал одного бедняка, Петра Попадича, чтобы его не разорили ускоки*, ибо он кормил не только свою семью, но и детей своего брата, оставшихся сиротами. Еще он писал, что всегда защищал бедных, старых и немощных, и ничуть не меньше за пределами Черногории, чем в ее пределах. Когда же нужно было примирить людей, то он не жалел ни сил, ни времени.

Приведем лишь один пример: он четырнадцать раз в течение одного года шел в Речскую нахию, чтобы помирить Цеклян и Добрнян. По свидетельству самого святого, он посещал обе стороны и молил только, чтобы ему пришлось отныне приходить по более веселому поводу. Он писал: «Когда подумаю о той любви, которая у меня была с ранних лет с Речской нахией, то забыл бы все свои прежние труды и снова бы начал стараться в мучениях предотвратить зло - лишь бы только оно ушло навсегда! Ничего больше не желаю - лишь бы Речская нахия поклялась уничтожить основу этого зла, чтобы готова была нести ответственность перед Богом за свое клятвопреступление и тот дурной пример, что она дала остальному народу». По поводу посещения Цеклян и Люботинян он писал: «Вспомните, о Цекляне, что Люботиняне вам братья, а вы - братья Люботинянам. Их зло не может вам никакого добра принести, а ваше зло - им».

То же самое он говорил и тому же учил и другие роды и племена и всех людей, уча даже туркам лишнего вреда не делать, так как наши общие прародители Адам и Ева и все мы - дети Единого Отца. Всем он советовал жить в мире и согласии между собой, чего бы это ни стоило. Ложную святость он обличал, а клевету истреблял как богопротивное зло. Так, когда кто-то оклеветал девушку из рода Обрадовича из места Каменного, чтобы погубить ее честь и сделать несчастной, то святой писал в это место, что богомерзкое дело - осуждать ближнего своего и убивать его честное имя, и заклинал их: всякие подобные богопротивные попытки да прекратятся. Еще он стремился искоренить в народе воровство, ослушание и всякое самовольство, не щадя, как говорил сам святой, ни живота своего, ни имущества, в неописуемых непрестанных трудах жертвуя всем ради общего согласия и всеобщего блага народного.

В конце XVIII века центром Черногорского государства были две области: Черногория и Брда (брдо - «гора»). Черногория охватывала территорию от Ловчена до Скадарского озера и делилась на четыре нахии (нахия - «район»): Катунскую, Црмничку, Риечку и Лешанскую. Брда занимала пространства на севере от рек Зеты и Морачи, ее населяли семь племен: Белопавличи, Пипери, Кучи, Марача, Ровцы, Братоножичи и Васоевичи. До прихода к власти Петра I связи между черногорскими и брдскими племенами были очень слабыми и разрозненными, что оказывало негативное влияние на вопросы совместного противостояния внешним угрозам.

Петр I Петрович-Негош пришел к власти после смерти его дяди владыки Саввы. После рукоположения в 1784 г. у сербского патриарха Моисея Путника, он отправился в Санкт-Петербург чтобы получить денежную помощь от императрицы Екатерины II. Однако вследствие интриг ее фаворита князя Потемкина, Петр не смог добиться аудиенции и был вынужден покинуть Россию, так и не достигнув своей цели.

Отсутствием владыки в стране воспользовался скадарский визирь Махмуд-паша Бушатлия. Из-за разногласий черногорских вождей, не сумевших организовать сопротивление, ему удалось достичь Цетинье и разрушить Цетиньский монастырь. Это было последнее в истории разрушение черногорской святыни и последний раз, когда туркам удалось достичь столицы. По возвращению в Черногорию, Петра I встретила разоренная земля. Кровная месть, которую искоренил Степан Малый, расцвела с новой силой, народ жил в голоде и страхе. Около 700 человек в то время умерло от голода. Владыке пришлось затратить много сил и весь свой авторитет, чтобы вернуть жизнь государства в прежнее русло.

В 1787 г. Россия, а в январе 1788 г. Австрия объявили войну Турции. Черногорцы выступили на стороне союзников и дважды (в битвах при Мартиничах - июль 1796 г. и Крусах - октябрь 1796 г.) нанесли сокрушительные поражение войскам скадарского визиря М. Бушатлия.

Цетинский монастырь назван в честь Св. Петра Цетинского (Петра I Петровича-Негоша)

Этими победами Черногория на время отодвинула турецкую опасность. Мирный период Петр I посвятил внутреннему устройству своей страны. В 1798 г. был создан первый рукописный свод законов, известный как «Законник Петра I». Он состоял из 16-ти параграфов, а позднее был дополнен 17-м. Статьей 20 этого параграфа была введена обязательная уплата налогов государству, против чего часто восставали черногорцы. В этот период был сформирован и новый орган государственной власти «Правительствующий суд черногорский и брдский», известный в народе как «Кулук».

В конце XVIII начале XIX вв. на Адриатике произошли крупные перемены. Кампо-Формийским соглашением в 1797 г. Наполеон уничтожил Венецианскую республику. Восточные земли Адриатики (Далмация, Бока и часть черногорского приморья) попали под власть Австро-Венгрии и оставались в ее составе вплоть до их завоевания в 1807 г. французскими войсками.

Петр I в сложившейся ситуации действовал достаточно активно. При поддержке российской эскадры адмирала Д.Н.Сенявина, отряды черногорцев и бокельцев на протяжении длительного времени вели успешные сражения с войсками Наполеона в районе Дубровника и Боки Которской. И лишь подписание Россией Тильзитского мира, а также усиливавшееся давление со стороны Османской империи заставили черногорского правителя вернуться к решению более насущных государственных задач. В этот период большое внимание Петр I уделял налаживанию взаимодействия с сербами и бокельцами.

После поражения Наполеона в 1812 г. по Европе прокатилась волна национально-освободительных войн против французов. В связи с этим 10 ноября 1813 г. в Доброте был созван совет и достигнуто соглашение об объединении Черногории и Боки и создании независимого государства. Однако чаяния черногорских народов не оправдались и на этот раз. Объединению воспротивились могущественные державы, по решению которых, на Венском конгрессе в 1815 г. было решено передать Боку под власть Австро-Венгрии.

Общий итог деятельности владыки Петра I Петровича-Негоша, оказался значительным. Прогрессировал процесс создания централизованной государственной власти, появились органы управления. Под влиянием политического и полководческого авторитета владыки усилилось единение черногорских и брдских племен. За свои заслуги перед черногорским народом Петр I был посмертно канонизирован и своими потомками именуется не иначе, как Святой Петр Цетиньский.